"Лидер удаляет из чата Лидер. Причина: стыдно" (с)
Название: ---
Автор: freak-trio
Бета: спасибо за альфа-ридинг Глава Эстетов Быдлограда
Жанр: флафф, чеХД
Пейринг: см. ниже
Рейтинг: "хн, R"
Дисклеймер: кто ж на собственность Главного хёна рискнет зариться?^^
Комментарий: писано на мини-фест Револьвер
Разрешение на репост: никуда тчк
Выстрел: 1
Пуля: Кто-нибудь, отговорите меня.
Пейринг: Рэйн/Чун
Чун ненавидит такие дни, когда к ним заваливается ночевать Чихун. читать дальшеНи тебе макколли или пива попить, ни расслабиться – ходишь по квартире словно под прицелом. А когда Рэйн уходит спать в комнату Чхондуна – еще и на цыпочках.
Самое поганое, что в такие ночи Санхён приходит к ним с Миром. Все ничего, но со своим вечным насморком и деформированной носовой перегородкой Чхондун храпит. Чхорёну хоть бы что: если он уснул, не поднимешь, пока самому не приспичит. А Чхансон полночи ворочается и, измучившись, проваливается в сон, словно в тину. Наутро нещадно болит голова и ломит все конечности.
В этот раз Ли Джун решает, что с него хватит, и, когда в комнату вваливается Санхён со своими пожитками, забирает одеяло с подушкой и уходит в гостиную на диван. Полтора часа у него уходит на попытки вписать себя в эту мебель, чтобы было хоть как-то удобно. Еще час уходит на то, чтобы признать, что ему не кажется, что полы у них здесь без подогрева. Не попадая зуб на зуб, он прикидывает, что выбрать: знакомое зло в виде Чхондуна или второе знакомое зло в виде Джио, который еще в самом начале чуть не вытряс из него душу, когда он зашел в их комнату без спроса. Выбирать не хочется до зубовного скрежета, и Чхансона посещает свежая мысль. Полы в комнате их Ходячего Мультика должны быть теплыми, а если вести себя тихо, то главный хён и не заметит.
Перед дверью Чун застывает, будто споткнулся о невидимую стену, и пытается подавить панику в зародыше. «Кто-нибудь, отговорите меня», - бьется в висках, но Чхансон хмыкает сам себе, что слишком уж они поддаются харизме Рэйна. Еще лет пять, и разница в возрасте будет не заметна, да и остальные различия, если постараться, не будут так бросаться в глаза.
Чхансону мнится, что, открыв дверь и переступив через порог, он пересек какую-то черту. Что-то в нем меняется, словно он осознал, что завтра пойдет уже не в среднюю школу, а в старшую. Словно окончился один период жизни, начался другой, а сам он стал взрослее, мудрее и выше на пару сантиметров.
Чихун мечется во сне, и в свете, падающем из коридора, видно, что простынь сбита, а одеяло на полу. Чун ради любопытства решает проверить на нем мамино средство – та рассказывала, что в детстве всегда клала руку на лоб, когда его мучили кошмары, и он затихал.
Лоб у Чихуна ледяной и влажный, а успокаиваться он не собирается. Чун думает, что он выглядит полным идиотом, стоя так над ним. Но он не отнимает руки, потому что мама никогда не упоминала, сколько времени уходило на то, чтобы маленький Чхансон переставал пугать ее своими стонами. Чхансону интересно, как у Рэйна получается даже во сне все трудности, что бы ему там ни снилось, переносить молча. Кожа под его пальцами начинает согреваться, и Чихун дотрагивается до руки Чуна, испугав того до боли в диафрагме. Рэйн шепчет что-то и сдвигает его ладонь ниже, к своим горячим губам. Чхансон закрывает себе рот свободной рукой, чтобы не издать ни одного звука, ожидая, пока спящий Чихун сам его отпустит.
Застывшему древней окаменелостью Чуну кажется, что проходит пара вечностей, пока время наконец не оттаивает и не продолжает свой бег, убыстряясь с каждой секундой. Вот Чихун отнимает ладонь Чхансона от лица; вот дергает его на себя; вот целует, подминая под себя; вот шепчет на ухо, что рад, что Миён вернулась; вот, наконец, открывает глаза…
Чхансон забывает как дышать, как двигать не только конечностями, но и мускулами лица. Ему бы состроить наглую ухмылку, - и плевать, что в свете коридорного светильника никто ее не увидит, - и выдать что-нибудь наглое. С претензией на пусть и плоскую в данных обстоятельствах, но шутку… Он лежит парализованным, даже не стараясь заставить электрические импульсы в своем мозгу бегать быстрее.
Рэйну все ясно - он видит одеяло веселой, в стиле Чуна, расцветки, в которое тот вцепился, и предлагает на выбор: «Чхансон валит из его кровати» против «Чхансон первый и последний раз в жизни получает то, за чем пришел».
Чун соображает все медленней, потому что их босс прижимается к нему так, что очевидна, даже сквозь страх, степень его возбуждения. Ли Джун… Ли Чхансон в жизни никогда не задумывался, хочет ли он босса, а вся ситуация настолько нереальная, что он опять ощущает себя юным пацаном, мечтающим быть похожим вон на ту Звезду. Пацаном, который никогда даже в мыслях себе не представлял, что до Звезды можно дотронуться.
«Медленно соображаешь. Впрочем, как всегда», - говорит Чон Джихун, их авторитет и образец для подражания, их учитель, и аккуратно, с каким-то успокаивающим эффектом, целует.
«Да, отговаривать поздно…» - последняя взрослая и мудрая мысль в голове Чхансона тает под напором языка Рэйна, исследующим его пересохшие губы.
Выстрел: 2
Пуля: Как можно было так обмануться?
Пейринг: Сынхо/Чхондун
Мир смотался на несколько дней к родителям, поэтому Сынхо считал, читать дальшечто день удался, - никто не носится по дому, сея хаос. Джио с Чуном тоже куда-то урулили, сказав, что ночевать не придут. Дом, считай, полностью в его распоряжении. Лидер любил такие беззаботные дни, но в любой ситуации существует «но».
У него была подружка – из хорошей семьи и красивая даже без каблуков. Сынхо считал, что это большой плюс, когда ноги кажутся длинными даже без всяких шпилек, которыми при случае и убить можно. Но… Но на свиданках рот у нее не закрывался. Она молола чушь как дышала, и Сынхо целовал ее так часто, как позволяли обстоятельства.
Родители не болели, брат не дурил. Но… Но он давно их не видел, поэтому скучал. Иногда так накатывало, что хотелось психануть и уехать, но он брал себя в руки и продолжал работать.
Недавно он достиг поставленной цели – сменил машину. Новая была чудом техники, имела мягкий ход, и даже цвет у нее был такой, о котором он всегда мечтал – редкого оттенка металлик. Поэтому теперь можно было дать себе немного отдыха, расслабиться перед тем, как загадывать что-то еще. Побыть просто молодым парнем, которого больше волнует длина этих самых ног, чем то, где и как он будет жить через пять, десять лет. Но… Но пока он зарабатывал на автомобиль, отказывая себе в мелочах, экономя на многих вещах, ажиотаж прошел, и покупка не принесла ожидаемого удовлетворения.
Вот и сейчас ему улыбнулась удача в виде практически пустой и тихой квартиры, отличной теплой погоды с освежающим ветерком, задуваемом в распахнутое окно, и приятно греющим затылок солнышком. Телек убаюкивающее бормотал какую-то чушь, кресло было мягким, книжка интересной, никакой суеты – полный расслабон. Но… Но телеку вторил развалившийся на его кровати Чхондун, идиотский голосок которого с непривычки все первое время царапал Лидеру нервы, что кусок пенопласта по стеклу.
Дунчику было скучно, Дунчику было плевать на то, что кто-то может быть против его компании, Дунчик зудел и зудел что-то насчет того, что его опять обидели.
– Нет, ну как можно было так обмануться? Я думал она миленькая, скромная. И платьице у нее такое, в цветочек меленький. И так хорошо на английском говорит, без всех этих извращений, редкий случай. А тут она выдает, что у нее парень есть, и что парень этот меня хочет. Ты прикинь, она мне предложила сообразить на троих. Я в шоке. Более того, я в ужасе! Она…
Сынхо всегда казалось, что Санхён странный, очень странный. Поэтому, слушая одним ухом звуки улицы и спортивного комментатора, а вторым - душещипательную историю о падении нравов, – выяснилось, что девчонка до кучи еще и несовершеннолетняя, – хён Ян нисколько не удивился. Подобное к подобному, как говорится.
Лидер решил, что если через десять минут Санхён не заткнется уже, то он за себя не отвечает. Прошло десять минут, пятнадцать, двадцать – Дунчик не иссякал, а буквы все также отказывались складываться в слова, слова в предложения, и чтение потеряло всякий смысл. Сынхо встал, подошел к кровати и излишне мягким тоном, который всегда всех в группе настораживал, намекая, что еще чуть-чуть, и будет буря, спросил:
– Так значит, ты у нас боишься экспериментировать? Все новое тебя пугает? Да? А что, если я скажу, что мне нравятся твои ноги?
Санхён резко сел, подтянув все свои длинные конечности ближе к туловищу, словно попытался научиться занимать меньше пространства. Сынхо улыбнулся про себя, глядя, на эту реакцию и испуганные, широко раскрытые глаза. Если бы это еще заставило Дунчика замолчать… Неостановимый поток свернул в новое русло – теперь Дунчик, из которого обычно слова лишнего не вытянешь, но страдающий припадками внезапными словоблудия, лепетал, что Лидер его удивляет и пугает, что он о Лидере никогда в этом плане не думал, но он подумает, ведь он не то, чтобы чего-то боится, просто все так внезапно, поэтому он вот сейчас встанет, пойдет к себе и все хорошенько взвесит.
Сынхо удалось сохранить серьезное лицо, пока Санхён по стеночке пробирался к двери, ему даже удалось продержаться пару минут, пока его не скрутил приступ дикого хохота. Больше Пак Санхён в этот день его не беспокоил.
Зато ночью, когда Сынхо уже почти уплыл на сладких волнах тихо лившегося из центра медляка в мир грез, в комнату ввалился Санхён. Беспардонность младшего иногда доводила до икоты даже Чихуна, и привыкнуть к ней было невозможно. Но в этом раз Лидер даже удивиться не успел, как Дунчик оказался в его постели. Располагающим к себе шепотом Чхондун поведал, что он тут все взвесил и решил, что ему, Пак Санхёну, тоже нравятся ноги хёна Яна. Даже больше, ему еще и губы Лидера нравятся. И характер добрый. И чувство юмора. И особенно то, что Чхондун никак не может найти у Сынхо отрицательных сторон, а это так притягивает. Пока Сынхо ловил одну руку Санхёна, старавшегося забраться к нему под майку, вторая рука уже во всю гладила бедро. Пока Сынхо пытался приструнить вторую, у Чхондуна откуда-то появлялась третья, чтобы залезть ему под пояс семейников. А монолог, звучащий интимно и соблазняюще, все лился и лился, жаркой патокой разливаясь по всему телу. Сынхо первый раз в жизни в голову пришла мысль, что голос Чхондуна не так уж и неприятен, скорее даже наоборот… Но слушать столько болтовни было выше его сил, поэтому он поступил так, как привык поступать в аналогичных случаях, – поцеловал. И признал себе, что, кажется, обречен на длинноногих болтунов. Но… Но Санхён при всем при том целуется лучше.
Выстрел: 3
Пуля: На что я способен, если ты бросишь меня?
Пейринг: Сынхо/Чхондун
Утро не задалось с самого грешного утра, когда у Санхёна зубная щетка упала в унитаз. читать дальшеОн чертыхнулся и принялся искать с помощью чего бы ее вытащить, но так и плюнул, потому что в дверь уже застучал Джио.
За завтраком суетливый Чхорён толкнул его, поэтому горячий кофе оказался не в Чхондуновской чашке, а на столе и его светлых штанах. Было много крика, неразберихи и Санхёна чуть не «отключило». При сильных стрессах ему казалось, что щелкает какой-то тумблер, и окружающий мир отрубает: нет звуков, движения замедляются, картинка мутнеет. Он очень не любил эти свои состояния, ощущая вселенскую беспомощность.
В микроавтобусе орала дурацкая песня, а залезший последним Ли Джун со всей дури наступил Чхондуну на ногу, забыв извиниться. Всю дорогу до студии Санхён проклинал неразборчивого ни в девушках, ни в способах общения с окружающими Чхансона и свои тряпочные кеды, не устоявшие против мощных кроссовок. Было больно и обидно.
На тренировке, когда Чун налетел на него второй раз, Санхён созрел на месть, отдавив тому сначала правую, а потом и левую ногу. Воплей было много, даже больше, чем за завтраком. Чхансон доорался до того, что Пак Санхёна взяли по блату, и что сам он, Пак Санхён, ни на что не способен. Даже танцевать. На удивление всегда добрый к Чхондуну Джио поддержал Звезду, бросив вскользь, что и поет Пак Санхён, мягко говоря, херовенько, не умея отличить «до» первой октавы от «до» второй.
Санхён стоял в углу зала и чувствовал, что «отъезжает». Подняв голову, он нашел глазами Мира. Младший стоял в стороне, переводя взгляд с Чуна на Пёнхи, и недоумевал, что происходит: перестав наседать на Чхондуна, они уже кричали друг на друга. Почувствовав взгляд Санхёна, Мир кивнул в сторону выхода. Чхондун, словно неопытный акробат, идущий по тонкой веревке, по стеночке пошел за ним, стараясь не привлекать внимания ни ругающейся парочки, ни Сынхо, который о чем-то спорил с хореографом.
В коридоре немного попустило, но перед глазами все еще расходились круги, как от голышей, брошенных в пруд. Мир схватил его за закатанный рукав майки и потянул в студию звукозаписи.
- Слушь, Дунчик, ты бы так не зеленел, ты пугаешь. Сейчас порепим рэп, сразу полегчает, обещаю. Я всегда, когда что-то не клеится, иду и пробегаюсь по своей партии, - Санхён всегда завидовал энтузиазму и детской непосредственности Мира. И ему всегда было интересно, какого Чхорён так невежлив с ним, если именно он, Мир, и есть самый младший.
Чхондун был бы рад так просто избавляться от «переключателя», но если так давило, так давить не переставало несколько суток. Он всегда хотел уметь легко «переключаться».
- Санхён, ну как можно лажать в рэпе? Ты не способен даже на примитивные скороговорки?
Санхён, плывущий где-то-не-здесь и не-сейчас, очнулся, повиснув на микрофоне, и попытался сконцентрироваться, попытался оценить, где он и зачем.
Дом встретил его ором:
- Какая сука засорила унитаз?
Чхондун перестал стаскивать кеды, подхватил сумку и ушел на улицу. Он не помнил, сколько «гулял» по округе, шибая плечами прохожих. Реальность все отказывала ему в возвращении. Пока он не врезался в кого-то.
- Да что за день такой? Почему все со всеми не в ладах? – Санхён сидел на лавке в парке и смотрел, как Лидер маятником ходил туда-сюда. – Ты-то хоть способен не влезать во все эти разборки?
Санхён не знал, как отвечать в ситуации, когда он один ущемлен, недоволен, несчастен, не в своей тарелке, а ему тыкают «не влезай». Он протянул руку, чтобы мельтешение прекратилось.
Сынхо, словно разуверившись в силе своих слов, развернулся и пошел в сторону дома. Чхондун остался сидеть, качаясь взад вперед и невнятно бормоча: «Ну вот, и ты тоже хочешь увидеть, на что я способен. И ты тоже».
Кеды промокли и набрали грязи, их было очень трудно снимать тихо. Чхондун аккуратно разулся, снял тяжелую от воды куртку, носки, бросил все на пороге и целеустремленно пошел в комнату Лидера.
23.44 не успело смениться на 23.45, а замерзший Чхондун нырнул под одеяло Сынхо, как пловец в непрогретый бассейн – с задержкой дыхания. Электронные часы переключились на 23.47, а Санхён все боялся выдохнуть отработанный воздух. Лидер во сне морщил брови и пытался придвинуться к стенке, подальше от ледяных рук Чхондуна.
- Знаешь, хён Ян, давай мы вот прям сейчас начнем встречаться, - Санхён знал, что его не слышат, но что-то тянуло и тянуло душу, отдаваясь ледяной дрожью в позвоночнике и заставляя ближе прижиматься к теплому боку Лидера, - а утром ты меня бросишь. И вот тогда и узнаешь, на что же я способен.
- Знаешь, Санхён, ты псих, - голос Сынхо был со сна хрипловат и сух, как полоска водорослей. – Не хочу я знать, на какие ты там буйства способен. И встречаться сейчас не хочу. С утра начнем, а сейчас спи.
На часах один день сменился другим, выстроив ряд нулей, а Чхондун лежал, обнимаясь с Лидером, и наконец-то почувствовал, что «перезагрузился», что мир больше не убегает от него.
Автор: freak-trio
Бета: спасибо за альфа-ридинг Глава Эстетов Быдлограда
Жанр: флафф, чеХД
Пейринг: см. ниже
Рейтинг: "хн, R"
Дисклеймер: кто ж на собственность Главного хёна рискнет зариться?^^
Комментарий: писано на мини-фест Револьвер
Разрешение на репост: никуда тчк
Выстрел: 1
Пуля: Кто-нибудь, отговорите меня.
Пейринг: Рэйн/Чун
Чун ненавидит такие дни, когда к ним заваливается ночевать Чихун. читать дальшеНи тебе макколли или пива попить, ни расслабиться – ходишь по квартире словно под прицелом. А когда Рэйн уходит спать в комнату Чхондуна – еще и на цыпочках.
Самое поганое, что в такие ночи Санхён приходит к ним с Миром. Все ничего, но со своим вечным насморком и деформированной носовой перегородкой Чхондун храпит. Чхорёну хоть бы что: если он уснул, не поднимешь, пока самому не приспичит. А Чхансон полночи ворочается и, измучившись, проваливается в сон, словно в тину. Наутро нещадно болит голова и ломит все конечности.
В этот раз Ли Джун решает, что с него хватит, и, когда в комнату вваливается Санхён со своими пожитками, забирает одеяло с подушкой и уходит в гостиную на диван. Полтора часа у него уходит на попытки вписать себя в эту мебель, чтобы было хоть как-то удобно. Еще час уходит на то, чтобы признать, что ему не кажется, что полы у них здесь без подогрева. Не попадая зуб на зуб, он прикидывает, что выбрать: знакомое зло в виде Чхондуна или второе знакомое зло в виде Джио, который еще в самом начале чуть не вытряс из него душу, когда он зашел в их комнату без спроса. Выбирать не хочется до зубовного скрежета, и Чхансона посещает свежая мысль. Полы в комнате их Ходячего Мультика должны быть теплыми, а если вести себя тихо, то главный хён и не заметит.
Перед дверью Чун застывает, будто споткнулся о невидимую стену, и пытается подавить панику в зародыше. «Кто-нибудь, отговорите меня», - бьется в висках, но Чхансон хмыкает сам себе, что слишком уж они поддаются харизме Рэйна. Еще лет пять, и разница в возрасте будет не заметна, да и остальные различия, если постараться, не будут так бросаться в глаза.
Чхансону мнится, что, открыв дверь и переступив через порог, он пересек какую-то черту. Что-то в нем меняется, словно он осознал, что завтра пойдет уже не в среднюю школу, а в старшую. Словно окончился один период жизни, начался другой, а сам он стал взрослее, мудрее и выше на пару сантиметров.
Чихун мечется во сне, и в свете, падающем из коридора, видно, что простынь сбита, а одеяло на полу. Чун ради любопытства решает проверить на нем мамино средство – та рассказывала, что в детстве всегда клала руку на лоб, когда его мучили кошмары, и он затихал.
Лоб у Чихуна ледяной и влажный, а успокаиваться он не собирается. Чун думает, что он выглядит полным идиотом, стоя так над ним. Но он не отнимает руки, потому что мама никогда не упоминала, сколько времени уходило на то, чтобы маленький Чхансон переставал пугать ее своими стонами. Чхансону интересно, как у Рэйна получается даже во сне все трудности, что бы ему там ни снилось, переносить молча. Кожа под его пальцами начинает согреваться, и Чихун дотрагивается до руки Чуна, испугав того до боли в диафрагме. Рэйн шепчет что-то и сдвигает его ладонь ниже, к своим горячим губам. Чхансон закрывает себе рот свободной рукой, чтобы не издать ни одного звука, ожидая, пока спящий Чихун сам его отпустит.
Застывшему древней окаменелостью Чуну кажется, что проходит пара вечностей, пока время наконец не оттаивает и не продолжает свой бег, убыстряясь с каждой секундой. Вот Чихун отнимает ладонь Чхансона от лица; вот дергает его на себя; вот целует, подминая под себя; вот шепчет на ухо, что рад, что Миён вернулась; вот, наконец, открывает глаза…
Чхансон забывает как дышать, как двигать не только конечностями, но и мускулами лица. Ему бы состроить наглую ухмылку, - и плевать, что в свете коридорного светильника никто ее не увидит, - и выдать что-нибудь наглое. С претензией на пусть и плоскую в данных обстоятельствах, но шутку… Он лежит парализованным, даже не стараясь заставить электрические импульсы в своем мозгу бегать быстрее.
Рэйну все ясно - он видит одеяло веселой, в стиле Чуна, расцветки, в которое тот вцепился, и предлагает на выбор: «Чхансон валит из его кровати» против «Чхансон первый и последний раз в жизни получает то, за чем пришел».
Чун соображает все медленней, потому что их босс прижимается к нему так, что очевидна, даже сквозь страх, степень его возбуждения. Ли Джун… Ли Чхансон в жизни никогда не задумывался, хочет ли он босса, а вся ситуация настолько нереальная, что он опять ощущает себя юным пацаном, мечтающим быть похожим вон на ту Звезду. Пацаном, который никогда даже в мыслях себе не представлял, что до Звезды можно дотронуться.
«Медленно соображаешь. Впрочем, как всегда», - говорит Чон Джихун, их авторитет и образец для подражания, их учитель, и аккуратно, с каким-то успокаивающим эффектом, целует.
«Да, отговаривать поздно…» - последняя взрослая и мудрая мысль в голове Чхансона тает под напором языка Рэйна, исследующим его пересохшие губы.
Выстрел: 2
Пуля: Как можно было так обмануться?
Пейринг: Сынхо/Чхондун
Мир смотался на несколько дней к родителям, поэтому Сынхо считал, читать дальшечто день удался, - никто не носится по дому, сея хаос. Джио с Чуном тоже куда-то урулили, сказав, что ночевать не придут. Дом, считай, полностью в его распоряжении. Лидер любил такие беззаботные дни, но в любой ситуации существует «но».
У него была подружка – из хорошей семьи и красивая даже без каблуков. Сынхо считал, что это большой плюс, когда ноги кажутся длинными даже без всяких шпилек, которыми при случае и убить можно. Но… Но на свиданках рот у нее не закрывался. Она молола чушь как дышала, и Сынхо целовал ее так часто, как позволяли обстоятельства.
Родители не болели, брат не дурил. Но… Но он давно их не видел, поэтому скучал. Иногда так накатывало, что хотелось психануть и уехать, но он брал себя в руки и продолжал работать.
Недавно он достиг поставленной цели – сменил машину. Новая была чудом техники, имела мягкий ход, и даже цвет у нее был такой, о котором он всегда мечтал – редкого оттенка металлик. Поэтому теперь можно было дать себе немного отдыха, расслабиться перед тем, как загадывать что-то еще. Побыть просто молодым парнем, которого больше волнует длина этих самых ног, чем то, где и как он будет жить через пять, десять лет. Но… Но пока он зарабатывал на автомобиль, отказывая себе в мелочах, экономя на многих вещах, ажиотаж прошел, и покупка не принесла ожидаемого удовлетворения.
Вот и сейчас ему улыбнулась удача в виде практически пустой и тихой квартиры, отличной теплой погоды с освежающим ветерком, задуваемом в распахнутое окно, и приятно греющим затылок солнышком. Телек убаюкивающее бормотал какую-то чушь, кресло было мягким, книжка интересной, никакой суеты – полный расслабон. Но… Но телеку вторил развалившийся на его кровати Чхондун, идиотский голосок которого с непривычки все первое время царапал Лидеру нервы, что кусок пенопласта по стеклу.
Дунчику было скучно, Дунчику было плевать на то, что кто-то может быть против его компании, Дунчик зудел и зудел что-то насчет того, что его опять обидели.
– Нет, ну как можно было так обмануться? Я думал она миленькая, скромная. И платьице у нее такое, в цветочек меленький. И так хорошо на английском говорит, без всех этих извращений, редкий случай. А тут она выдает, что у нее парень есть, и что парень этот меня хочет. Ты прикинь, она мне предложила сообразить на троих. Я в шоке. Более того, я в ужасе! Она…
Сынхо всегда казалось, что Санхён странный, очень странный. Поэтому, слушая одним ухом звуки улицы и спортивного комментатора, а вторым - душещипательную историю о падении нравов, – выяснилось, что девчонка до кучи еще и несовершеннолетняя, – хён Ян нисколько не удивился. Подобное к подобному, как говорится.
Лидер решил, что если через десять минут Санхён не заткнется уже, то он за себя не отвечает. Прошло десять минут, пятнадцать, двадцать – Дунчик не иссякал, а буквы все также отказывались складываться в слова, слова в предложения, и чтение потеряло всякий смысл. Сынхо встал, подошел к кровати и излишне мягким тоном, который всегда всех в группе настораживал, намекая, что еще чуть-чуть, и будет буря, спросил:
– Так значит, ты у нас боишься экспериментировать? Все новое тебя пугает? Да? А что, если я скажу, что мне нравятся твои ноги?
Санхён резко сел, подтянув все свои длинные конечности ближе к туловищу, словно попытался научиться занимать меньше пространства. Сынхо улыбнулся про себя, глядя, на эту реакцию и испуганные, широко раскрытые глаза. Если бы это еще заставило Дунчика замолчать… Неостановимый поток свернул в новое русло – теперь Дунчик, из которого обычно слова лишнего не вытянешь, но страдающий припадками внезапными словоблудия, лепетал, что Лидер его удивляет и пугает, что он о Лидере никогда в этом плане не думал, но он подумает, ведь он не то, чтобы чего-то боится, просто все так внезапно, поэтому он вот сейчас встанет, пойдет к себе и все хорошенько взвесит.
Сынхо удалось сохранить серьезное лицо, пока Санхён по стеночке пробирался к двери, ему даже удалось продержаться пару минут, пока его не скрутил приступ дикого хохота. Больше Пак Санхён в этот день его не беспокоил.
Зато ночью, когда Сынхо уже почти уплыл на сладких волнах тихо лившегося из центра медляка в мир грез, в комнату ввалился Санхён. Беспардонность младшего иногда доводила до икоты даже Чихуна, и привыкнуть к ней было невозможно. Но в этом раз Лидер даже удивиться не успел, как Дунчик оказался в его постели. Располагающим к себе шепотом Чхондун поведал, что он тут все взвесил и решил, что ему, Пак Санхёну, тоже нравятся ноги хёна Яна. Даже больше, ему еще и губы Лидера нравятся. И характер добрый. И чувство юмора. И особенно то, что Чхондун никак не может найти у Сынхо отрицательных сторон, а это так притягивает. Пока Сынхо ловил одну руку Санхёна, старавшегося забраться к нему под майку, вторая рука уже во всю гладила бедро. Пока Сынхо пытался приструнить вторую, у Чхондуна откуда-то появлялась третья, чтобы залезть ему под пояс семейников. А монолог, звучащий интимно и соблазняюще, все лился и лился, жаркой патокой разливаясь по всему телу. Сынхо первый раз в жизни в голову пришла мысль, что голос Чхондуна не так уж и неприятен, скорее даже наоборот… Но слушать столько болтовни было выше его сил, поэтому он поступил так, как привык поступать в аналогичных случаях, – поцеловал. И признал себе, что, кажется, обречен на длинноногих болтунов. Но… Но Санхён при всем при том целуется лучше.
Выстрел: 3
Пуля: На что я способен, если ты бросишь меня?
Пейринг: Сынхо/Чхондун
Утро не задалось с самого грешного утра, когда у Санхёна зубная щетка упала в унитаз. читать дальшеОн чертыхнулся и принялся искать с помощью чего бы ее вытащить, но так и плюнул, потому что в дверь уже застучал Джио.
За завтраком суетливый Чхорён толкнул его, поэтому горячий кофе оказался не в Чхондуновской чашке, а на столе и его светлых штанах. Было много крика, неразберихи и Санхёна чуть не «отключило». При сильных стрессах ему казалось, что щелкает какой-то тумблер, и окружающий мир отрубает: нет звуков, движения замедляются, картинка мутнеет. Он очень не любил эти свои состояния, ощущая вселенскую беспомощность.
В микроавтобусе орала дурацкая песня, а залезший последним Ли Джун со всей дури наступил Чхондуну на ногу, забыв извиниться. Всю дорогу до студии Санхён проклинал неразборчивого ни в девушках, ни в способах общения с окружающими Чхансона и свои тряпочные кеды, не устоявшие против мощных кроссовок. Было больно и обидно.
На тренировке, когда Чун налетел на него второй раз, Санхён созрел на месть, отдавив тому сначала правую, а потом и левую ногу. Воплей было много, даже больше, чем за завтраком. Чхансон доорался до того, что Пак Санхёна взяли по блату, и что сам он, Пак Санхён, ни на что не способен. Даже танцевать. На удивление всегда добрый к Чхондуну Джио поддержал Звезду, бросив вскользь, что и поет Пак Санхён, мягко говоря, херовенько, не умея отличить «до» первой октавы от «до» второй.
Санхён стоял в углу зала и чувствовал, что «отъезжает». Подняв голову, он нашел глазами Мира. Младший стоял в стороне, переводя взгляд с Чуна на Пёнхи, и недоумевал, что происходит: перестав наседать на Чхондуна, они уже кричали друг на друга. Почувствовав взгляд Санхёна, Мир кивнул в сторону выхода. Чхондун, словно неопытный акробат, идущий по тонкой веревке, по стеночке пошел за ним, стараясь не привлекать внимания ни ругающейся парочки, ни Сынхо, который о чем-то спорил с хореографом.
В коридоре немного попустило, но перед глазами все еще расходились круги, как от голышей, брошенных в пруд. Мир схватил его за закатанный рукав майки и потянул в студию звукозаписи.
- Слушь, Дунчик, ты бы так не зеленел, ты пугаешь. Сейчас порепим рэп, сразу полегчает, обещаю. Я всегда, когда что-то не клеится, иду и пробегаюсь по своей партии, - Санхён всегда завидовал энтузиазму и детской непосредственности Мира. И ему всегда было интересно, какого Чхорён так невежлив с ним, если именно он, Мир, и есть самый младший.
Чхондун был бы рад так просто избавляться от «переключателя», но если так давило, так давить не переставало несколько суток. Он всегда хотел уметь легко «переключаться».
- Санхён, ну как можно лажать в рэпе? Ты не способен даже на примитивные скороговорки?
Санхён, плывущий где-то-не-здесь и не-сейчас, очнулся, повиснув на микрофоне, и попытался сконцентрироваться, попытался оценить, где он и зачем.
Дом встретил его ором:
- Какая сука засорила унитаз?
Чхондун перестал стаскивать кеды, подхватил сумку и ушел на улицу. Он не помнил, сколько «гулял» по округе, шибая плечами прохожих. Реальность все отказывала ему в возвращении. Пока он не врезался в кого-то.
- Да что за день такой? Почему все со всеми не в ладах? – Санхён сидел на лавке в парке и смотрел, как Лидер маятником ходил туда-сюда. – Ты-то хоть способен не влезать во все эти разборки?
Санхён не знал, как отвечать в ситуации, когда он один ущемлен, недоволен, несчастен, не в своей тарелке, а ему тыкают «не влезай». Он протянул руку, чтобы мельтешение прекратилось.
Сынхо, словно разуверившись в силе своих слов, развернулся и пошел в сторону дома. Чхондун остался сидеть, качаясь взад вперед и невнятно бормоча: «Ну вот, и ты тоже хочешь увидеть, на что я способен. И ты тоже».
Кеды промокли и набрали грязи, их было очень трудно снимать тихо. Чхондун аккуратно разулся, снял тяжелую от воды куртку, носки, бросил все на пороге и целеустремленно пошел в комнату Лидера.
23.44 не успело смениться на 23.45, а замерзший Чхондун нырнул под одеяло Сынхо, как пловец в непрогретый бассейн – с задержкой дыхания. Электронные часы переключились на 23.47, а Санхён все боялся выдохнуть отработанный воздух. Лидер во сне морщил брови и пытался придвинуться к стенке, подальше от ледяных рук Чхондуна.
- Знаешь, хён Ян, давай мы вот прям сейчас начнем встречаться, - Санхён знал, что его не слышат, но что-то тянуло и тянуло душу, отдаваясь ледяной дрожью в позвоночнике и заставляя ближе прижиматься к теплому боку Лидера, - а утром ты меня бросишь. И вот тогда и узнаешь, на что же я способен.
- Знаешь, Санхён, ты псих, - голос Сынхо был со сна хрипловат и сух, как полоска водорослей. – Не хочу я знать, на какие ты там буйства способен. И встречаться сейчас не хочу. С утра начнем, а сейчас спи.
На часах один день сменился другим, выстроив ряд нулей, а Чхондун лежал, обнимаясь с Лидером, и наконец-то почувствовал, что «перезагрузился», что мир больше не убегает от него.
@темы: ◤Фантворчество◢, 「Жанр」ангст, 「Жанр」психология, 「Размер」мини, 「Рейтинг」PG-13, 『Персонажи』Чхондун, 【Фанфикшен】Авторский, 「Тип」гомо-слэш, 『Персонажи』Ли Джун, 「Жанр」романтика, 『Персонажи』Сынхо, 「Жанр」юмор/стёб/пародия, 《Авторы》freak-trio, 『Персонажи』Пи
-
-
20.06.2012 в 08:01-
-
20.06.2012 в 08:29Диалог дан потрясающе.
Рэйн вообще потрясающий. И здесь, и вообще. Мне всегда кажется, что где бы он ни был, он становится центром - на него или оглядываются, или равняются, или сам зажигает, но никогда не остается незаметным.В фике вроде совсем мало про него, но описано все так внушительно, что можно увидеть живую картинку перед глазами.Так хотелось прочитать что-нибудь здоровское про Рэйна, и мечта исполнилась) Спасибо вам большое, автор))