Автор: freak-trio
Бета: Глава Эстетов Быдлограда
Жанр:
Пейринг: см. в заявке
Рейтинг: "хн, R"
Дисклеймер: кто ж на собственность Главного хёна рискнет зариться?^^
Разрешение на репост: никуда тчк
Заявка №6. Мир/Гром; «— а где это все происходит? — ты что, правда не понял? у тебя в голове.»; AU, NH!
Количество слов: внелимит [700]
Чхондун просыпается от того, что мочевому пузырю уже не в мочь, читать дальшеи он договорился со спиной доставить хозяину максимум неудобств. Санхён проводит внутренний тест: чешется переносица и руки от укусов москитов, сводит ногу и, да, он согласен, не мешает посетить туалет.
Он встает, с колен падают «Сказки народов мира», с носа – очки, от правой ступни вверх поднимаются колючие звездочки, чуть не опрокинув Чхондуна обратно, а мышцы спины болезненным залпом выстреливают прямо в позвоночник.
Санхён делает себе пометку в мысленном блокноте, что засыпать, сидя на диване, - дурная привычка. Потом делает вторую – не делать таких пометок, все равно не помогает.
Путь от дивана через гостиную до коридора извилист, болезнен и неуклюж, – кто-то добр настолько, что даже торшер вырубил. Вся квартира погружена в тишину и черноту, словно упала в мегачернильницу. Воздух так же вязок, как и черная жидкость – ни вздохнуть полной грудью, ни быстро высплыть на поверхность.
Пока Санхён наощупь добирается до ванной комнаты, его мозг растеряно пытается отождествить себя с нервным узлом то ли кольчатого червя в разжиженной ливнем земле, то ли рыбы на большой, очень большой глубине.
Выключатель в ванной тоже не работает, Санхён смиряется. Видимо, вырубило весь дом, если не район, - вряд ли джейтюнс забыли проплатить электричество. Он мысленно извиняется перед абстрактным товарищем, которого винил в абсолютной темноте гостиной.
Паника накатывает только на кухне – из распахнутого окна должен, просто обязан литься свет звезд и луны. Но их нет. Совсем нет.
Мысли о том, что трудно найти спички в кухне, где пользуются электрической плитой, чередуются с попытками вычислить, кто виноват: КНДР или инопланетяне.
Через десять минут он останавливается и смотрит на устроенный им погром. И не видит. Ладно, думает он, ослепнуть не так страшно, чем кажется; кое-что лечится, а он не нищий, но… «Но» опять выводит функционирование нервной системы в нещадящий режим паники. Он - незряч. А остальные, что, оглохли? Он швыряет графин с ячменным настоем в сторону, где, ему кажется, должен находиться холодильник. Тишина.
- Чходун. Чхондун! Дунчик! САНХЁН!
Санхёну не хочется отнимать голову от колен, не хочется вылезать из своей темноты в другую, всеобъемлющую темень.
- Кто бы ты ни был – отъебись! НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ!
Свой ор гремит в ушах опознем. Чхондун не сразу осознает, что он наконец-то что-то услышал.
Когда он раскукоживается из позы эмбриона в углу кухни, где под ребра давит мусорное ведро и неудобно сидеть на рассыпанном рисе… Он не имеет сил прыгать пятилетнем ребенком – Мир перед ним во всех красках.
- Чхорён, я сошел с ума. Только не бойся! Я-то думал, что ослеп и оглох. Ух ты, это же фигня, это же просто перенапряг! - Чхондун лепечет, зная, что он лепечет, но никак не может наглядеться на Чхорёна.
- Ты не перенапрягся, с тобой все хорошо, Санхён, все хорошо.
Чхорён инстинктивно шарахается, когда Чхондун пытается дотронуться на него, оскальзываясь на зерне и не учитывая затекшие члены. И отходит назад, когда Чхондун ползет в его сторону, как калека. И хочет сбежать, когда Санхён добирается до ног и крепко их обнимает – так не умеющий плавать топит спасательный круг в надежде, что подъемная сила круга больше, чем вес утопающего.
- Санхён, отцепись. С тобой ВСЕ ХОРОШО!
Чхондун поднимает взгляд, пытаясь в лице Мира найти признаки подшучивания. Да, это очередная шутка, просто уровень вырос, поэтому смешнее. И… больнее.
- Что мы? Где мы? Что происходит? – губы у Санхёна синие и холодные.
Мир знает, что холоднее этих губ нет ничего. Что, как бы ему самому ни было плохо, не стоит искать ответы так. Так непродуманно.
- Мы в твоей башке, Мелкий. Мы – это мы, Мелкий. Неужели ты все еще не догадался, что я тебя, идиота, люблю?
Чхондун смотрит, как разноцветная фигура Чхорена исчезает из его мира, как его руки обнимают пустоту, как остаточный свет гаснет, скрывая в темноте то место, где только что был Мир.
Санхён восстает сам против себя, против всего мира, истерично крича, что не хочет жить в этой темноте…
- Оу, доброе утро, хён Санхён.
- Да ты заебал со своими хёнами, говнюк, - не отнимая взгляда от зеркала, чистит зубы Санхён, - дверь закрыл. И… Ты, засранец, целоваться умеешь? Даже если не умеешь, то целуй своего «Мелкого» так, как будто через пять секунд «тактильность» вычеркнут не только из твоего словаря, а вообще и навсегда.