Название: Сынхо считает
Автор: freak-trio
Бета: нет пока
Дисклеймер: все они папы Пи
Рейтинг: "хн, НЦ" : )
Пейринг: Мир/Сынхо
Жанр: фла~ффф
Комментарий: писано по заявке на фест Фико-забава
Разрешение на репост: никуда тчк
Сынхо считает, что решение не называть его «миры» - правильное решение. Но при этом совершенно не согласен с тем, что этот псевдоним отдали Чхорёну. Все как-то стало по-другому, когда Маннэ перестал быть просто Пан Чхорёном.
Раньше что вблизи, что издали он воспринимался так, как выглядел – простым и раскрепощенным, но занимающим только тот объем пространства, который занимало его тело. Став Миром он стал расширяться, что твоя вселенная. С Миром Чхорёном была одна ассоциация – огненный дракон. Такой же юркий, такой же обжигающий, такой же тотальный. Такого в небе увидишь – червяк червяком, но рядом - это махина с плавящей окружающую реальность чешуей.
У Сынхо часто опускаются руки, когда Мир расходится в своем веселье. Когда одного его подмигивания хватает, чтобы Ли Джун схватил Чхондуна за руку и потащил в след за Чхорёном в комнату. Это верный знак, что троица пошла разрабатывать очередную пакость. В такие времена Лидер ощущает себя беспомощным карликом, попавшим в детский сад великанов. Спасает только Джио - тому как-то удается попасть с ними на одну волну, и пакость благодаря его доработке из гадкой превращалась в действительно веселую. Лидер даже прощает, что чаще всего квартет шуткует над ним: во-первых, квартет – не трио, а во-вторых, хён Ян – это не стафф и не главный хён Чихун.
Помнится, тогда только Джио и смог каким-то чудом заставить Мира извиниться перед Рэйном.
Сынхо считает, что Чун может думать все, что угодно о своей персоне, но заводила среди младших – Мир. И Лидер не в восторге от сложившейся расстановки сил. Потому что Чхорён растет, и Чхорён расширяется.
Хёну Яну небо не кажется в алмазах от того, что он оказался самым старшим, и его по традиции назначили лидером. Но если у тебя есть обязанности, приходится брать на себя и ответственность. А когда Чхорён выходит на середину гостиной и безапелляционным тоном заявляет, что в новой песне хочет читать рэп в дуэте с Санхёном, поэтому Санхён завтра встает раньше и едет с ним в студию репетировать, это ломает всю иерархию отношений. Лидеру тогда хочется психануть, не гнушаясь насильственных методов вразумления.
В подобных случаях опять спасает Пёнхи, ненавязчиво уводя Маннэ на кухню и занудным голосом объясняя, ху из ху у них в группе. Только после этого Мир приходит за разрешением и советом. И Сынхо снова в безвыходном положении, потому что Мир умеет просить только по-мировски: Оу~, Лидер-сси, - говорит он, повиснув на проветривающимся на балконе Сынхо, - ты же не обиделся, да? Ты ведь не против, что мы с Дунчиком зажжем? Это же на пользу песне. Так что? Решено?
В общении с Чхорёном просто не существует возможности сказать слово «нет».
Сынхо считает, что должен существовать какой-то предел. Черта, за которую никто не должен заходить. Потому что в обратном случае начнется настоящий хаос.
Он идет Миру навстречу, когда тот «умоляет» научить его водить, при этом забывая ответить на вопрос, какого черта при их загруженном графике тому вздумалось тратить время на неактуальные вещи. Это времяпрепровождение оказывается даже интересным.
Лидер каждый раз увозит Чхорёна за город, где тот притихает, словно сбрасывая непробиваемый чешуйчатый покров из лавы.
Он послушен, он не перебивает, он внимателен, он сосредоточен, он совсем не Мир. Не гигантский сгусток огня, на свет и жар которого слетаются самоубийцы-бабочки. Это Пан Чхорён – молодой парень, тоскующий по дому, по близким, уставший от Города и большого количества чужих людей.
С этим малознакомым парнем есть пересечения, с ним можно о чем-то поговорить. Он не облапывает тебя, что твоя обезьяна, при каждом удобном и неудобном случае, оправдываясь тем, что хён Лидер-сси самый старший, - это если после главного хёна, - поэтому на ком еще? Не тырит из-под носа тарелки с едой, громко размышляя вслух, что юные драконы требуют заботы, ухода и правильного питания, а старшие про него всегда забывают. В слово «правильный» Мир вкладывает смысл слова «постоянный». В слово «старший» Мир вкладывает вообще любой смысл, употребляя его часто и бессистемно.
А тонсэн, хмурящий брови, когда переключает скорости и несмело давит на газ, - действительно тонсэн. Он умеет говорить «спасибо» за гамбургер с газировкой, которые Сынхо всегда покупает по дороге, он умеет слушать, размышлять и не задавать глупых вопросов.
Во время этих поездок Ян Сынхо мечтает, что когда их карьера подойдет к своему логическому завершению, он обязательно купить дом за городской чертой. И обязательно постарается сохранить их дружбу. Чтобы, когда им стукнет по 60-70-100 лет, приглашать всех на выходные в свой дом. Чтобы в умиротворяющей обстановке вспоминать былые лихие деньки. Сынхо клянется себе, что никогда ни в ком не разочаруется.
Но все случается резко, без предупреждения, с размаху. Накануне даже ни одна чашка не разбивается. Зная, что сегодня у Чхорёна какие-то семейные дела, поэтому он ушел еще несколько часов назад, но обещал, что будет у гаража в назначенное время, Сынхо одевается, обувается и, прихватив барсетку, выходит на улицу. Даже небо не по сезону ясное и чистое, никакой тебе сумрачной погоды, намекающей, что что-то где-то творится такое, что выбьет тебя из колеи.
Выезд из его гаража перекрыт чужой машиной, Сынхо даже невольно останавливается полюбоваться. Линии корпуса идеальны в своей плавности, цвет того огненно-оранжевого оттенка, который Лидер ассоциирует с псевдонимом Чхорёна. У Сынхо зудит кожа, так он хочет почувствовать в руках руль этой хёндэ. А лучше проехаться хотя бы с пару километров, чтобы ощутить насколько мягкий ход у велостера, насколько четко он вписывается в повороты, насколько послушен. Хотя бы позволить себе провести кончиками пальцев по крылу…
Сынхо растеряно вертит головой, понимая, что нужно найти хозяина, если они с Чхорёном хотят сегодня успеть туда и обратно до полуночи, и соображает, что того здесь нет.
Сынхо считает, что сюрпризы чаще вызывают испуганную икоту, чем являются приятной неожиданностью. Вот и сейчас у него аж внутри все переворачивается, когда он видит, как водительская дверца открывается, и наружу вываливается Чхорён.
Маннэ не похож ни на буйного сверкающего Мира, ни на «своего парня» Пана Чхорёна – перед ним совсем чужой человек выбирается от крутой тачки. Приталенный одноборный костюм глубокого кофейного цвета; тонкая золотая цепочка на запястье бликует на заходящем солнце, бросаясь в глаза сильнее, чем двухпудовые витые цепи. Галстука нет, и ворот белейшей сорочки расстегнут ровно на три пуговицы – идеальный вариант, когда не хочешь казаться ни вульгарным, ни скованным. Ботинки натуральной кожи матово блестят, говоря о том, что о них отлично позаботились.
Сынхо пытается сглотнуть, пытается понять, откуда у этого юного представителя элиты лицо их Мелкого. И что за стилисты позаботились о его волосах. Судя по виду, явно не те, что работают с очень-очень популярной группой «MBLAQ». Ян смотрит на визуализацию «абсолютного качества», шагающую к нему, и хочет рефлекторно отступить в сторону, чтобы пропустить, уйти с пути следования вип-персоны.
Подойдя, «золотой мальчик» забрасывает руки на плечи Лидера, как на подставку, и орет на ухо о том, что стекла тонированные, кожа настоящая, запах внутри сводит с ума, а звукоизоляция внутри лучше некуда.
Сынхо мысленно соглашается, что изоляция хоть куда, а в тюнинговую сборку входит ну очень мощная акустическая система. Он орет в ответ, чтобы Чхорён захлопнул дверцу, а то «DJ Shadow feat. Mos Def - Six Days», подбрасывающая своими басами канализационные люки на мостовой, сводит с ума не только Лидера, но и четыре ближайших квартала. На что Мир продолжает орать, что может быть ну его нафиг, ехать куда-то, может они с хёном сегодня поучатся интересным вещам вот прям здесь и сейчас?
Ян Сынхо уверен, что если сядет в это техническое и эстетическое совершенство вместе с этим, кхм, метросексуалом, то сексу быть. Глаза, бесстыдно смотрящие на него, только подкрепляют эту уверенность.
Сынхо считает, что опрометчивые поступки ему не свойственны. И что его трудно спровоцировать на них. Но сейчас, сбегая от одного опрометчивого поступка, он совершает другой - идет на автобусную остановку.
Он чувствует жизненную необходимость побыть обычным. Среднестатистическим человеком, который ездит в общественным транспорте, ходит в колледж, учится до потери пульса, встречается с одногруппницей, ходит с ней в кино целоваться на местах для поцелуев и по выставкам, чтобы не казаться приземленным. И уж никоим образом не мечтает отыметь на заднем сиденье шикарной тачки странного парня, который на четыре года младше и не по возрасту нагл. Живот сладко крутит от желания.
Ян Сынхо невыносимо хочется побыть в мире, где не существует ни Мира, ни Пан Чхорёна, ни, тем более, того чужака.
Сынхо считает, что функционирование человека должно ограничиваться какими-то рамками, Мир вообще ничего не считает и о подобном даже не задумывается. Ночью он приходит со своей подушкой, дергает Джио за ногу, невежливо прося того идти спать к Чуну, потому что «самому младшему нужно пообщаться с самым старшим на самую интимную тему». Пёнхи бурчит, но уходит, а Лидера продирает до самого спинного мозга – Чхорён даже не потрудился придумать что-нибудь, вывалив Джио все в открытую.
Чхорён не разменивается на признания или объяснения – швыряет подушку в дальний угол, сдернутое с Сынхо одеяло отправляет следом, а сам ложиться сверху. Чхорён не разменивается на какую-то там нежность, когда кусает губы Сынхо. Когда вцепляется в его запястья, будто намекая, что не даст еще одного шанса оттолкнуть себя. Зато всего остального за глаза.
Мир дышит так, словно внутри у него пекло вулкана, требующее нагнетать в легкие больше кислорода, еще больше, и еще пару глотков. Чхорён добирает недостающий воздух, высасывая его из Сынхо. Тот сомневается, что это сумасшествие можно назвать поцелуем. У него начинает кружиться голова, мутиться в глазах. Ему хочется броситься с обрыва в ледяное море, чтобы протрезветь, чтобы все стало ясно и прозрачно.
Мира слишком много – его рук, касаний, движений. Мир слишком близко – он чувствует острый локоть, упирающийся под ребро, чувствует, как ходит его грудь, чувствует, насколько он возбужден. Сынхо кажется, что он даже мысли Мировские слышит – настолько выворачивающе интимны объятья.
Когда Чхорён спускается ниже, Сынхо начинает сам кусать свои губы. Чтобы не заорать в голос о том, что больше не может терпеть. Он не уверен, что именно ему так невыносимо: распутность Чхорёна, теребящего языком его соски; нереальность ситуации, когда тебя с минуты на минуту отымеет парень младше тебя; проворные пальцы Мира, уже успевшие сдернуть его пижамные штаны и забавляющиеся с его членом… Сынхо только булькает и хрипит. Его всего выкручивает, когда он пытается отстраниться от ощущений, обуздать свое тело, желающее большего.
Сынхо считает, что не всегда стоит быть упертым, что некоторые вещи необходимо пускать на самотек. Особенно, если это касается Мира. Но теперь к этому прибавляется мнение, что допускать к их разборкам Джио не обязательно. Поэтому, когда Чхорён ставит его в известность, что это первое и последнее выступление, в котором он изображает из себя калеку, Лидер уводит его под локоток в туалет. На четвертой минуте обещающего быть долгим и вдумчивым минета Мир начинает просить хёна брать глубже и сжимать крепче. На пятой он умоляет двигаться быстрее. На шестой клянется, что сначала долечить спину, а уже потом будет рваться танцевать.
А после оргазма обещает, что, как только с позвоночником будет все тип-топ, хёну все-все припомнится. И то, что деньги, потраченные на прикид, улетели в трубу. И то, что он словил от сестры за машину, потому что поцарапал ее на обратном пути. И то, что они, самое главное, прохерили бронь в итальянском ресторане.
Но Сынхо не верит в эти детские угрозы, потому что пальцы Чхорёна слишком аккуратно, с какой-то неверящей хрупкостью касаний пробегают по его лицу.